В Москве я живу в сталинском доме, в котором когда-то давали квартиры придворной богеме. Мои соседи люди разные, но почти все не бедствующие. Один из них большой полицейский начальник, с которым у меня сложились почти дружеские отношения. По утрам мы вместе выгуливаем своих собак и, кроме того, у нас молодые жены. Как выяснилось, это сближает.
Я соседа зову Колян, а он меня Папильон. Папильон — это название породы моей собаки. У Коляна, понятное дело, московская сторожевая. При первой встрече собачонка Коляна, зверюга размером с теленка, с недоумением посмотрела на полуторакилограммовое ушастое существо, от которого пахло собачьей женщиной, и бережно тронуло его лапой.
В результате чего наша папильониха лишилась чувств и упала в траву. Кукля Лена ее после этого даже возила к ветеринару, но тот сказал, что собака в целом здорова, но от природы очень впечатлительна. И что ей уже пора искать кобелька, но мелкого, что роды прошли гладко.
Так вот, иду я в задумчивости домой после работы — вдруг за спиной у меня визжат тормоза. Оборачиваюсь — Ланд Крузер скромного госслужащего Коляна, за рулем сам Коляна, а на лице его выражение растерянности с оттенком скорби.
— Ты по-немецки говоришь? — обращается ко мне счастливый обладатель московской сторожевой.
— Из иностранных языков я говорю на русском. А вообще я говорю на иврите.
— Понял. Короче, только ты меня можешь меня спасти. Мой начальник вместе с любовницей, оба существа деликатные и мечтательные, отстали от поезда возле Мюнхена.
Все вещи и деньги остались в поезде. У них есть только телефон, в котором кончается батарейка. Оба поддатые и не говорят по-немецки. Своей карьерой мой начальник обязан тестю. Вообще-то они направлялись из Берлина в Лондон, хотели уточнить, какие там нынче погоды и как здоровье матушки-королевы после рождения правнука. Но злодейка судьба и три литра пива на брата занесли их в пригороды Мюнхена. Что будем делать?
— Нас спасти может только кукла Лена.
— Не пизди. Твоя Ленка вообще не еврейка. Откуда она может знать немецкий?
— Колян, запомни сам и скажи это любовнице своего начальника — это не важно, что кукла Лена не еврейка. Моссад преодолевал и не такие трудности.
На что Колян скептически сплюнул и горестно побрел к себе домой. Наверное, в эту минуту он еще не верил во всемогущество Моссада.
Звоню Лене, описываю ситуацию. Допускаю, что моя кукла знает значение слов «Хенде хох». Но твердо в этом не уверен, потому что не проверял. Но я настойчиво прививаю ей традиции Моссада, а потому уверен в успехе. Кроме того, полгода назад я устроил Лену работать в компанию Аркадия.
Аркадий лет пятнадцать прожил в Мюнхене, потом развелся с женой и вернулся в Москву. Где открыл какой-то российско-германский бизнес и прижил ребенка от куклы Тани, которая приехала покорять Москву из Пензы. В Мюнхене у него живут родители, сестра с мужем-немцем, бывшая жена и взрослая дочь.
Аркадий легко разруливает простую, в сущности, жизненную ситуацию, после чего моя кукла Лена звонит Коляну и говорит следующее:
— Передай своему начальнику, что наш таксист привезет твоего начальника с его девяностокилограммовой одалиской на мюнхенский вокзал. Там их будет ждать Боря.
Боря маленький, черненький, с желтой фиксой, в прыжке стреляет с двух рук и говорит на пяти языках с украинским акцентом. Так что они его легко узнают. Пароль: «После смерти дедушки Менахема Вольфовича Бегина в Тель-Авиве осталась полуторокомнатная квартира». Ответ: «Ее изнасиловали не снимая с велосипеда». Боря все устроит.
Упоминать о существовании Аркадия кукла Лена посчитала излишним.
Боря действительно успел, но только благодаря тому, что поезд опоздал на 40 минут. Сегодняшняя Германия — она такая.
— Ленка, как тебе это удалось!? — первым делом спросил Колян, прибыв к нам в квартиру с бутылкой какого-то экзотического виски непосредственно от Лох-Несского чудовища.
— Знаете, Николай, — ответила на это моя кукла Лена, доставая штопор, —  организовать опоздание экспресса Берлин-Мюнхен на сорок минут было действительно сложно. А все  остальное для Моссада…
В общем, сожительство со мной явно пошло кукле Лене на пользу, и стрела сорвалась с тетивы. Это вначале она очень стеснялась и щеки ее в такие минуты были алыми как пионерский галстук. Но потом моя благожелательность помогла преодолеть ей ее женские страхи.
Колян же и до этого случая не сомневался в том, что евреи попивают кровь христианских младенцев. Кроме того, в Высшей Школе Милиции возле метро Войковская его когда-то учили что евреи обычно врут изворотливо, с налётом академизма и крайне правдоподобно. Но после столь успешного участия еврейского заговора в судьбе его начальника…
А потом мы пели и плясали, дудели в шофар и выкрикивали здравицы в честь Моссада так громко, что наш папильон забился под диван.
 А я под влиянием лох-несского виски так расчувствовался, что подарил Коляну ермолку с символикой Лиги защиты евреев и портретом Меира Кахане. Колян обещал носить ермолку под форменной фуражкой.
А так же он обещал купить квартиру в Иерусалиме в районе Цветочных ворот. Там, на небольшом участке, непосредственно примыкающему к стене Старого города, строятся 20 квартир в нескольких домах, а также синагога, миква и другие общественные здания, предназначенные для религиозных евреев.
Квартира в таком месте не будет ни у кого вызывать подозрений и будет служить для конспиративных встреч начальника Коляна с его любовницей. Но и для меня и куклы Лены двери этой квартиры будут всегда открыты.
Потом мы позвонили начальнику Коляна, и стали его расспрашивать о постигшей его нездешней любви, роковой страсти, с которой он совладать не смог и на немецкой земле. При этом кукла Лена называла его «животным, застигнутым во время гона», так как его имя забыла, помнила только отчество, а переспросить  стеснялась.
Кончилось это тем, что начальник Коляна голосом своей любовницы послал нас нахуй. В общем, мы прекрасно провели вечер.