Между понятиями «психиатрия» и «психология» нет ничего общего абсолютно. Психиатр – это врач. Он закончил мединститут, мог бы специализироваться по гинекологии или проктологии, но выбрал в качестве жертвы своих профессиональных усилий болезни органа, который называется «мозг».

Когда какой-то орган в организме поврежден в результате заболевания — он функционирует дефектно. Применительно к мозгу это проявляется в том, что обладатель больного мозга воспринимает как действительность то, чего в действительности нет (галлюцинации — «а под утро явился Чавес в теле птички», еще что-то).

Или непоколебимо убежден в том, чему нет никаких доказательств (бред — «Буква «Я» символизирует собой принадлежность к еврейству. Приставка «Я» к таким словам, как Yahoo, Яндекс, Яблоко, Яга (баба) и т. д. означает принадлежность к Яхве. В современном английском iPhone, iPad, itunes, операционная система IE так же берут начало от Иегова (Iehova)». Кстати, бред с действительностью никак не соприкасается, а потому, чисто случайно, может ей и соответсвовать.

Бред и галлюцинации, то есть симптомы болезни мозга, как и любую болезнь можно лечить исключительно лекарствами, как гонорею или воспаление легких. Этим и занимается врач-психиатр. Психолог же — это абсолютно другое. К медицине психолог отношения никакого не имеет. Он кончает факультет психологии университета. И, соответственно, его деятельность с медициной никак не связана.

Все люди, кроме Робинзона Крузо, общаются с другими людьми. Закономерности такого общения и изучает психолог. Человек — животное стадное. Общаться с себе подобными — это его физиологическое потребность. А потому человеку, как животному стадному, свойственно сбиваться в группы. Эти группы имеют сложную иерархию одна внутри другой. Назовем один из уровней этой иерархии «нацией».

Далее. Общение внутри человеческого стада, на всех уровнях, имеет свои правила, которые определяются культурой. Эти правила общения на уровне «нации» принято называть «Национальным характером» или «Национальной ментальностью». Именно это и является предметом изучения этнопсихологии. Потому что освоение национальной тематики происходит в рамках культуры. Которая просто накладывается на полученный человеком от природы стадный инстинкт.

Теперь, собственно, к сути. Рассмотрим, как представители разных культур сбиваются в толпу. Сбиваться в толпу свойственно животному, называемому «человек», из-за присущего ему стадного инстинкта. Но представители разных культур делают это поразному.

Ощущение безнаказанности человеку дает именно чувство принадлежности к толпе, а вовсе не науськивание слабых разумом людей. И не свирепствующая уличная преступность, домашний мордобой, подростковые беременности, безотцовщина, привычка жить на пособие, половая неразбериха, восхищение музыкой Чайковского и балетом «Щелкунчик» или какие-то другие бытовые трудности. Простые вороватые лица народных говорунов-избранников тут не причем тоже.

Как любое удовлетворение инстинкта, возникновение чувства принадлежности к толпе вызывает тихую (интимную) радость. И, как любое вспыхнувшее в сердце чувство, оно иногда разрастается в душе настолько, что загораживают собою весь горизонт.

Потому что толпа дает тебе свободу от любых социальных ограничений. Ты уже не член строго иерархически организованной стаи, а находишься во власти только своих ничем не ограниченных эмоций.

Толпа и стая — это вещи, кстати, прямо противоположные. Стая — это воинская часть, ведущая боевые действия согласно приказа командира и строго в рамках устава. Толпа же — это погромщики в момент полного безвластия, когда нет ни командиров, ни уставов.

До этого была зоопсихология, а теперь начинается этнопсихология.

У евреев ощущения принадлежности к толпе в культуре вообще нет — они всегда чувствуют себя меньшинством. Эту у них в крови. Это даже не всосано с молоком матери, а получено еще в ее утробе, через плаценту. Всосано с молоком матери это у европейцев.

Поэтому в быту еврей неагрессивен всегда. А вот у мусульман чувство толпы возникает очень легко. Даже находясь в меньшинстве, и из-за повода совершенно пустякового, мусульманин уже чувствует себя ее частью. В христианской культуре ощущение принадлежности к толпе  возникает тяжелее, чем у мусульман, но, конечно же, легче, чем у евреев.

Толпу создает общая терзающая фантазию ярость, овладевшая членами толпы. Нет такой ярости — нет толпы.  Битком набитый вагон метро — это не толпа. Это разрозненное сборище плотно утрамбованных жизнью индивидуумов. Толпа возникает тогда, когда наше терпение истощилось настолько, что мы ненавидим этих гадов больше, чем боимся за себя. Толпа — это группа людей, махнувших рукой на происходящее. Для них достижение поставленной цели — это все.

«Простой, то есть наш, народ сидит при лучине. Мы, умирающие гладиаторы, тут благородно живем и страдаем, а они… Грязные волосатые, безволосые, в бородавках (нужное подчеркнуть) тела этих крысоподобных (похожих на лебедей) будут пронзены штыками прямо сейчас и неизбежно.

И сделаем это мы с чувством глубочайшего внутреннего удовлетворения. Нехватку каждой капли выпитой в кране воды мы восполним их кровью. И это послужит хорошим уроком для безрассудства западной (восточной) политики».

Так что без «этих гадов» в толпу объединиться нельзя в принципе. Враги-«гады вне нашего стада» олицетворяют собой все нелепое, серое, низкое, слизкое и темное — это ключевой фактор, толпу создающий.